Не получив желаемой информации, два корреспондента решили обратиться напрямую к Куммингзу, но тот, в свою очередь, сослался на капитана Миллена, который в интересах следствия запретил ему что-либо рассказывать. Короче говоря, Куммингзу абсолютно нечего было здесь делать, кроме как красоваться перед телекамерами. Тем не менее, он вовсе не выглядел как человек, который расстроен оттого, что напрасно потерял время.
Я предпочел бы увидеть, что он чертовски разочарован. Лично я был разочарован. Чертовски.
Глава 7
Прошло всего пять дней, но было уже очевидно, что работа на Винса Сандерса не внесет никакого разнообразия в мой привычный уклад жизни. Город был наводнен полицейскими, которые, казалось, только и делали, что приглядывались и прислушивались, пытаясь предугадать следующий шаг преступника. При этом ровным счетом ничего не происходило, и я по-прежнему оставался вне игры.
Теперь я много времени проводил у себя в офисе, создавая видимость работы. Эдна бесконечно совершенствовала свое мастерство в разгадывании кроссвордов, отрываясь от этого занятия лишь для того, чтобы просмотреть в Интернете сводки финансовых новостей и всякий раз издать при этом радостный вопль.
Ураган, который внезапно обрушился на Южную Африку, уничтожил несколько кофейных плантаций, после чего цены фьючерсных акций на кофе резко подскочили. Лично я торжественно поклялся сам себе, что не выпью ни капли этого напитка до тех пор, пока не закончатся Олимпийские игры.
Кевин тоже появлялся в офисе каждый день, исключительно из чувства долга, поскольку делать ему здесь было абсолютно нечего. Обычно он на час зависал у компьютера и предавался болезненным фантазиям по поводу собственного здоровья. Пару раз я заглянул в экран через его плечо и убедился: он торчит на медицинских веб-сайтах, где учат, как правильно заниматься самоисцелением. Например, целитель «Лола-424» дает полезный совет «больному номер один».
Сегодня вечером должна вернуться Лори, и я считаю часы до того момента, когда надо будет ехать за ней в аэропорт. Чтобы как-то скоротать время, я придумал захватывающую игру. Представьте себе новый вид баскетбола — носочный баскетбол, суть которого состоит в том, чтобы забрасывать свернутую в калачик пару носков за выступ над дверью. Я не только изобрел эту игру, но и считаю себя наиболее талантливым и перспективным игроком.
Добавив немного выдумки и задора, я усложнил условия встречи. Сегодня играют «Американские герои» против «Засранцев «Аль-Каиды»». В качестве капитана «Героев» — я, на пике спортивной формы, и моя команда лидирует со счетом семьдесят восемь — ноль. А в качестве гонга, возвещающего половину игры, раздался телефонный звонок.
На самом деле это был Винс Сандерс, который, по обыкновению, желал услышать отчет о моих мнимых успехах в «нашем деле».
— Итак, на чем ты остановился?
— Сейчас перерыв, — сказал я. — Мы лидируем со счетом семьдесят восемь, террористы понесли людские потери в количестве двух человек.
— Что за чепуху ты мелешь?
— Это не чепуха, а носочный баскетбол. Ты берешь скрученные калачиком носки, а потом…
— …а потом я забиваю их тебе в пасть, если ты немедленно не расскажешь мне, как продвигается наше дело.
С упорством, достойным лучшего применения, он продолжал называть эту затею «делом».
— Ах, вот ты о чем… Мне удалось вычислить преступника. Это некий господин Плюм из библиотеки, который с помощью канделябра…
Винс бросил трубку. Мы миллион раз общались с ним по телефону, и, если я когда-нибудь услышу, как он говорит «до свидания», это будет из ряда вон выходящее событие.
— Думаю, тебе будет интересно взглянуть на это, — сказала Эдна и поманила меня к экрану компьютера.
На всякий случай она никогда не выходила из программы со сводками деловых новостей. Очередное сообщение было посвящено тому, что одна из телекоммуникационных компаний разорилась и была поглощена другой, более крупной; сообщение было любезно разослано всем держателям подобных акций. Мои акции упали еще на полтора пункта.
— Спасибо за сочувствие, — сказал я.
Она улыбнулась.
— Хочешь, я сварю кофе? Это тебя взбодрит. Ты же знаешь, сейчас все постоянно пьют кофе.
Задыхаясь от желания немедленно придушить Эдну голыми руками, я покинул офис и направился к Уилли. Тот, буквально светясь от восторга, радостно меня обнял и крепко пожал руку. Неужели он тоже в курсе, что цены на мои акции упали? Однако причина его радости, как выяснилось, была совсем иной.
— Черт возьми, я только что распрощался с Кэрри!
Кэрри была одним из наших питомцев — милейшим одноглазым существом породы британский спаниель, семи лет от роду. Уилли в красках описал мне, как только что отдал ее в хорошие руки, и теперь собака будет жить на личном катере вместе с новыми «родителями» — пожилой супружеской четой.
Сознавать, что ты спас собаку и теперь вместо одинокого прозябания в приюте ее ждет новая счастливая жизнь, — величайшая радость, которая была мне хорошо знакома. Услыхав эту новость, я тотчас пришел в прекрасное расположение духа, чего не смог испортить даже коварный вопрос, который задал мне Уилли.
— Хочешь кофе? — спросил он. — У нас есть колумбийский, с ванилью, с корицей, с лесным орехом и еще три сорта без кофеина. Я заказал специальный автомат, чтобы готовить латте, но его пока еще не привезли.
Слово «латте» в его устах прозвучало особенно мерзко.
По некоторым причинам я отказался от кофе и поехал в аэропорт встречать Лори, хотя знал, что придется проторчать там в ожидании самолета не меньше двух часов. Разумеется, я был не в восторге оттого, что потерял двести тридцать семь баксов, но, с другой стороны, двумя сотнями больше — двумя сотнями меньше…
На протяжении многих лет аэропорт в Ньюарке служит монументальным воплощением амбиций жителей Нью-Йорка. Он прекрасно оборудован, но не слишком загружен, и потому самолеты садятся и улетают всегда вовремя. К тому же здесь имеется большая и удобная парковка для автомобилей. По сравнению с ним здание аэропорта Кеннеди в Нью-Йорке кажется тесным сараем, где терминалы расположены без всякой системы, самолеты вечно опаздывают, а припарковаться поблизости вообще не представляется возможным. Долгое время многим умникам из Манхэттена даже в голову не приходило воспользоваться аэропортом в Ньюарке: бытовало убеждение, что по дороге на посадку можно угодить ногой в коровью лепешку. Со временем этот предрассудок несколько подзабылся, однако, если вы увидите человека, который на ходу приглядывается к собственным подошвам, можете не сомневаться: это обитатель Манхэттена.
Как коренного жителя Нью-Джерси меня не удивишь коровьей лепешкой, поэтому я вообще не смотрю себе под ноги. Хотя кроме этого заняться здесь абсолютно нечем, и приходится маяться от скуки, потому что бдительная охрана не подпускает ни к ресторану, ни к газетному стенду, ни даже к креслам. Все эти маленькие радости находятся в зоне ее пристального внимания.
До прибытия рейса из Чикаго ждать оставалось еще минут двадцать, когда зазвонил мой мобильный телефон. Я уже было обрадовался, решив, что это Лори прилетела раньше и теперь разыскивает меня. Однако звонок был от Винса.
— Ты где?
— В аэропорту Ньюарк.
— За сколько времени сможешь добраться до Истсайд-парка?
— Полагаю, вопрос риторический.
— Не понял…
— Как тебе понравится, если я скажу, что подъеду через неделю после вторника?
— Энди, ты обязательно должен быть здесь. Произошло еще одно убийство.
Разумеется, я очень сожалею, что это случилось, однако в настоящий момент я никак не мог покинуть аэропорт.
— Винс, пойми, я адвокат. Мне совершенно не обязательно лично присутствовать на месте происшествия. В любой момент я смогу взять фотографии в участке.
— Энди…
Я был непреклонен.
— Винс, я завтра прочитаю об этом в твоей газете. Дело в том, что с минуты на минуту прилетает Лори, и я должен…