Эмми задумалась.

— У меня не такая хорошая память, как прежде… Первый, кто навещал мистера Николсона, должно быть, действительно важный человек. Он приехал на большом «мерседесе» с личным шофером.

— Вы могли бы описать его внешность?

Женщина покачала головой.

— Ну… пожилой… толстоватый… небольшого роста… с полными щеками… хорошо одет… Он очень много жестикулировал.

— Это часом не Брэдли? — предположил Гарсия, бросив взгляд на Хантера.

Напарник с неопределенным видом пожал плечами.

— Да, — краешком рта улыбнулась Эмми. — Его, кажется, и впрямь звали Брэдли.

— А как насчет второго посетителя? Вы его запомнили?

Негритянка задумалась.

— Он более худой… высокий… — Она бросила взгляд на Хантера. — Я бы сказала, что он такого же роста, как вы, и примерно такого же возраста, что и мистер Николсон. Довольно привлекательный мужчина. Красивые темно-карие глаза.

Гарсия делал пометки.

— А еще что-нибудь вы запомнили?

— У него было короткое имя… Бен, Дэн или, может быть, Том… — Поколебавшись, она добавила: — Да… точно… Только не помню, какое именно.

— Эмми… — Наклонившись вперед, Хантер поставил пустой стакан из-под чая на кофейный столик, стоявший между ними. — Я уверен, что вы и мистер Николсон часто разговаривали. Вы ведь проводили так много времени в обществе друг друга.

— Вначале да, — сказала Эмми, — но потом, когда ему стало тяжело дышать, мы почти ничего друг другу не говорили.

Роберт Хантер кивнул.

— Мистер Николсон рассказывал вам что-нибудь такое, что, по вашему мнению, может быть нам полезным? Что-нибудь о своей жизни? Или о делах, над которыми он работал? Или о каком-нибудь человеке?

Нахмурившись, женщина отрицательно покачала головой.

— Я была его сиделкой и медсестрой. С какой стати мистеру Николсону рассказывать мне о себе?

— За последнее время вы проводили с ним больше времени, чем его дочери. Ничего не припоминаете?

Хантер знал, что люди нуждаются в общении. Беседа имеет глубокий психологический эффект душевного очищения. На пороге смерти эта потребность многократно возрастает. Учитывая то, сколько времени Эмми Доусон проводила с Дерриком Николсоном, как заботилась о нем, он вполне мог проникнуться к ней симпатией, так, словно она была его старым и самым верным другом. Он мог подолгу беседовать с Эмми, поверяя ей свои секреты.

Женщина повернула голову в сторону окна, слева от которого стоял Хантер.

— Однажды мистер Николсон кое-что мне сказал. Это меня заинтриговало.

— Что именно?

Эмми уставилась на окно.

— Он сказал, что жизнь — забавная штука. Сколько бы добра ты ни совершил, скольким бы людям ни помог, совершенные ошибки навсегда останутся с тобой и будут преследовать тебя до самой смерти.

Детективы сохраняли молчание.

— Я ответила, что все люди совершают ошибки. Мистер Николсон улыбнулся и сказал, что понимает это. А потом он заговорил о том, что хочет обрести душевный покой, помириться с Богом и рассказать кому-то правду.

— Правду о чем? — подавшись вперед, спросил Гарсия.

— Он не сказал, а я не спрашивала. Это не мое дело. Но могу с полной уверенностью сказать: воспоминания об этой ошибке его мучили. Мистер Николсон хотел очистить свою совесть, прежде чем станет слишком поздно.

Глава 13

Хантер договорился встретиться с обеими дочерьми мистера Николсона. Оливия, старшая из дочерей, та, с которой он познакомился в доме покойного, попросила детектива приехать к ней в Вествуд. Ее младшая сестра Эллисон должна была подъехать туда же.

Хантер и Гарсия прибыли на место в тридцать пять минут пятого. По меркам такого престижного района особняк был довольно скромным, но все равно куда больше и дороже, чем большинство жителей Лос-Анджелеса могли себе позволить. Поднявшись по сложенным из красного кирпича ступеням, детективы по мощеной дорожке миновали ухоженный палисадник. На клумбах уже росли летние цветы, радующие глаз. Перед рассчитанным на две машины гаражом стояли красный БМВ третьей серии и новый иссиня-черный «Форд-Эдж».

Роберт Хантер позвонил. Детективы подождали с минуту, прежде чем Оливия открыла перед ними дверь. На женщине было черное платье без рукавов, доходившее до колен, и такого же цвета туфли. Волосы были собраны сзади в конский хвост. На лице — слой косметики, под которым, впрочем, явно проступали следы бессонной ночи, проведенной в слезах.

Когда Оливия увидела Хантера и Гарсию, ее глаза вновь наполнились слезами, но, сделав над собой усилие, она все же не разрыдалась.

— Спасибо, что согласились с нами встретиться, мисс Николсон, — сказал Хантер.

— Я же просила вас называть меня Оливией, — растянув губы в подобии улыбки, сказала женщина. — Прошу, входите.

Следом за ней детективы прошли в отделанную с большим вкусом прихожую. Вазы с цветами и изысканная мебель делали помещение очень уютным.

Оливия провела посетителей в первую комнату направо. Это был кабинет. Помещение было просторным. Всю южную стену от пола до потолка занимали стеллажи с книгами. Все здесь дышало элегантностью. Впрочем, суровость стиля могла бы стереть улыбку с лица всякого, кто сюда вошел. Даже если на улице с ясного неба ярко светило солнце, закрытые окна и опущенные шторы создавали гнетущую, мрачную атмосферу. Единственным источником света была лампа, стоявшая в углу на высокой подставке.

Возле массивного письменного стола с двумя тумбами стояла еще одна женщина в черном. На вид ей было около тридцати. Когда в кабинет вошли детективы, женщина обернулась и посмотрела на них.

Эллисон Николсон была женщиной привлекательной, хотя и чересчур худой. Прямые черные волосы доходили ей до плеч. Темные живые глаза свидетельствовали о знакомстве с мрачными сторонами жизни, которое редко встретишь в ее возрасте. Они покраснели от слез.

— Моя сестра Эллисон, — представила женщину Оливия.

Младшая сестра стояла, переводя взгляд с Хантера на Гарсию и обратно, но руки им не подала.

— Это детективы Хантер и Гарсия, Элли, — подходя к сестре, сказала Оливия.

— Мы сочувствуем постигшему вас горю, — начал Хантер. — Мы прекрасно понимаем, как вам сейчас тяжело, и не станем отнимать у вас много времени. — Он выудил из кармана черный блокнот. — Вы не против, если мы зададим вам несколько вопросов?

Женщины промолчали, и Хантер продолжил:

— Вы обе в последний раз виделись с отцом в субботу?

— Да, — ответила Оливия.

— Помните, когда вы туда приехали и в котором часу уехали?

— Я приехала раньше Элли. Днем я ездила по делам. Мы как раз открываем новый магазин…

Хантер знал, что Оливия является владелицей сети магазинов «Здоровая пища», отделения которой расположены в центре Лос-Анджелеса. Эллисон же пошла по стопам отца и теперь работала в прокуратуре.

— Я приехала где-то между половиной пятого и пятью часами, — продолжала Оливия. — Элли…

— Я приехала в пять пятнадцать, — сказала Эллисон.

Хантер их не перебивал.

— Мы сели рядом с папой и, как обычно, стали разговаривать, — продолжала младшая сестра, — вернее пытались разговаривать. По выходным готовит Леви, — Эллисон кивнула в сторону сестры, — а я иногда ей помогаю. На кухне от меня мало проку.

— Значит, это вы готовили ужин в субботу? — спросил детектив у Оливии.

— Да. А потом мы поели.

— А Мелинда Уоллис? — задал вопрос Гарсия.

— Она всегда ужинает с нами. Мелинда очень хорошая девушка… заботливая…

— В котором часу вы уехали?

— Леви уехала немного раньше, — сказала Эллисон, — а я около девяти.

Оливия кивнула.

— Вы случайно не видели постороннего человека на улице возле дома вашего отца? Или, быть может, вы заметили что-нибудь еще, что привлекло ваше внимание?

— Не помню ничего такого, — первой ответила Эллисон.

— Я тоже не помню, — вторила ей старшая сестра.

— Сегодня мы беседовали с Эмми Доусон. Она рассказала нам, что около трех с половиной месяцев назад к вашему отцу приезжали гости. Это были два человека… мужчины… Ваш отец говорил вам об этих встречах? Вы знаете, кто это может быть?