— Не был ли он одурманен? — спросил Хантер, наклоняясь, чтобы рассмотреть обрубок шеи.

Уинстон слегка покачал головой:

— Токсикологи не нашли никаких анестетиков.

— Почему ты думаешь, что он мог быть одурманен? — повернулся Гарсия к Хантеру.

— Большинство людей сопротивляются, если их собираются обезглавить.

Кивнув, доктор Уинстон выразил свое согласие.

— Поскольку нет никаких ран, которые возникают при обороне, мы знаем, что священник не сопротивлялся. Обезглавить цель, которая движется, нелегко.

— Мог ли священник получить удар и потерять сознание? — спросил Гарсия.

— Я учитываю такую возможность, — ответил доктор Уинстон, подходя к столу с другой стороны. — Но, учитывая отсутствие головы, не могу это утверждать.

Гарсия кивнул.

— Есть только одна деталь, отрицающая эту возможность, — продолжил доктор, указывая на обрубок шеи. — Голова была отрублена одним мощным ударом. Без сомнения, очень острым и точным оружием. Никаких зазубрин. Ее не отпиливали. По данным команды криминалистов, нет никаких зазубрин, вмятин. Ничего нет и на полу, окружающем тело. Если жертва без сознания лежала на полу, удар острого обезглавливающего оружия должен был, без сомнения, оставить какой-то след. Но линия разреза на шее позволяет предполагать, что священник был в выпрямленном положении, может быть, стоял на коленях или сидел. Удар наносился сверху слева от жертвы, исходя из того, что киллер правша.

Несколько молчаливых секунд Хантер обдумывал слова доктора.

— Я не верю, что священник получил удар и потерял сознание. — Он отошел от тела и прислонился к стойке с микроскопами.

— Почему же? — спросил Гарсия. — Ведь таким образом убийца значительно упростил бы себе задачу.

— Убийца не стремился ни к легкости, ни к простоте. Ты же видел жестокость на месте преступления. Киллеры-садисты редко проявляют сочувствие. Убийство жертвы, которая находится без сознания, редко дает ему удовлетворение. Такой киллер хочет видеть страх жертвы. Я ручаюсь, что он смотрел в глаза отца Фабиана, когда наносил смертельный удар.

Гарсия содрогнулся всем телом.

— Тогда, если отец Фабиан был в сознании, почему же он не сопротивлялся? Или по крайней мере не поднял руки, чтобы защитить лицо? Это так естественно.

— Он был слишком напуган для такого движения, — предположил Хантер.

— Вполне возможно, — признал доктор Уинстон.

— То есть ты считаешь, что он сидел как статуя, пока киллер делал замах?

— Это бывает, — кивнул доктор Уинстон. — Обычное дело: в зависимости от того, насколько напугана жертва, мозг просто отключается. Моторные рефлексы никуда не поступают. И пусть даже жертва хотела бы сдвинуться, она не в состоянии этого сделать.

— То есть применимы термины застыл от страха и окаменел, — подвел итог Хантер.

Гарсия снова уставился на тело священника.

— Бедняга. А как насчет оружия, док? Топор?

— Топор достать нетрудно, но с ним очень нелегко справляться и контролировать, — объяснил доктор. — Он неуклюжий, тяжелый, и, что бы вы ни видели в кино, длина его лезвия далеко не идеальна для обезглавливания. Киллеру полагалось бы быть идеальным дровосеком, чтобы одним ударом добиться такой точности.

— Какие предположения — что мы должны искать, док?

Оба детектива уставились на доктора Уинстона.

— Поскольку пока мы так и не обнаружили голову, я могу анализировать только разрез на шее. Судя по его чистоте и точности, я бы сказал, что такой тип разреза может быть сделан самурайским мечом.

— Самурайским? — Гарсия вытаращил глаза. — Как у ниндзя?

Доктор Уинстон рассмеялся.

— У них не такие мечи, но идею вы уловили. — Доктор внимательно посмотрел на детективов, после чего подошел к шкафу за их спинами и открыл дверцу. — Я хочу показать вещь, которая сможет вам помочь.

Глава 22

От шкафчика доктор вернулся с внушительно выглядевшим мечом. Его длинное, слегка изогнутое лезвие блестело, как зеркальное.

— Черт возьми, док, — сказал Хантер, делая шаг назад. — Вам надо перестать до поздней ночи смотреть самурайские фильмы.

Доктор Уинстон не обратил внимания на его слова.

— Это типичный самурайский меч, известный как катана. Его можно легко приобрести по Интернету — не нужно никакого удостоверения личности. Лезвие сделано из углеродистой стали. Его длина может варьироваться, но обычно где-то двадцать два — двадцать девять дюймов. — Он подошел к телу священника. — Это совершенное оружие, обладающее лазерной остротой. Идеально подходит для обезглавливания. Если владелец меча достаточно искусен, удар наносится молниеносно. Уклониться от него практически невозможно. — Держа меч обеими руками, он медленно опустил его к обрубку шеи. — Но большое преимущество этого оружия — оно настолько легкое, что для нанесения смертельного удара киллер может пустить в ход лишь одну руку. И удар будет совершенно точен.

— Потрясающе, — прокомментировал Гарсия.

— Кое-какие из лабораторных анализов уже готовы. — Доктор Уинстон сменил тему и вернул меч на место. — Как мы и предполагали, в церкви и исповедальне есть сотни отпечатков. — Он вынул несколько листов бумаги из коричневого конверта. — В данный момент их проверяют по национальной базе данных, но я не жду большого прорыва.

Хантер кивнул. Он знал, что положительного результата можно добиться в случаях мелких преступлений, грабежей, может даже, вооруженных ограблений. Комптон был сравнительно бедным районом, но банды в нем действовали активно. Большинство их участников не чурались и насилия.

— Нам что-нибудь может дать алтарь? — спросил он, пробегая взглядом листы, которые дал ему доктор Уинстон.

— Два набора отпечатков. Они принадлежат или жертве, или алтарнику. Никаких неопознанных источников.

— А как насчет потира? — спросил Гарсия. — Разве убийца не пил из него кровь священника?

— Да.

— То есть мы можем выделить ДНК киллера, — возбужденно сказал Гарсия.

— Нет, не можем. — Хантер потер уставшие глаза.

— Почему не можем? Разве ДНК нельзя выделить из слюны? — Гарсия повернулся к доктору Уинстону.

— Да, это возможно.

— Но ведь кровь в потире принадлежит отцу Фабиану, так? — спросил Хантер.

Доктор Уинстон кивнул.

— Это значит, что ДНК нашего киллера, выделенное из слюны, может смешаться с ДНК священника в крови. А когда ДНК смешиваются… — Хантер покачал головой. — Их уже невозможно разделить.

Гарсия посмотрел на доктора Уинстона, ожидая подтверждения.

— Роберт прав, — кивнул тот. — Лаборатория сможет сказать тебе, что тут есть два разных источника ДНК. Но они не смогут разделить их.

— Фантастично. — Гарсия прикрыл нос рукой. Тошнотный запах добрался до него. — У нас есть что-то определенное?

Доктор Уинстон сделал глубокий вдох.

— Кровь, которой убийца написал номер три на груди священника. Кровь человеческая, но не отца Фабиана.

Хантер вскинул брови, ожидая разъяснения.

— Она принадлежит женщине.

— Женщине? — ошеломленно переспросил Гарсия. — Вот уж не знал, что вы можете определить пол по простому анализу крови.

— Это можно сделать по анализу ДНК или специальному анализу на уровень эстрогена.

Хантер инстинктивно посмотрел на часы.

— Вы не могли так быстро получить результаты по ДНК. И у вас не было оснований проверять уровень эстрогена.

— Так откуда вы знаете, что это кровь женщины? — продолжал настаивать Гарсия.

— Разве что… — Хантер снова вопросительно уставился на доктора Уинстона.

— Разве что? — нетерпеливо спросил Гарсия.

— Разве что она была беременной.

Доктор Уинстон прикрыл глаза и медленно кивнул.

Глава 23

Аманда Рейли ввела цифры в программный бланк финансового положения компании и нажала клавишу «выдать».

Ничего не изменилось.

По последней калькуляции все еще не хватало средств для оплаты месячных счетов ее агентства недвижимости. Она положила на стол очки для чтения и сжала переносицу. Это был четвертый месяц, когда ей приходилось пропускать некоторые платежи. Неделя подходила к концу, а два осмотра зданий, которые состоялись на этой неделе, не завершились предложениями. По ее расчетам, если не удастся что-то продать в ближайшее время, агентство будет открыто всего несколько недель — может, месяц.