— Она была задушена? — спросила Лори.

— Да, причем убийца напал сзади, — подтвердил я.

— Ее убили не здесь.

— Почему ты так решила?

Лори указала на бороздки в грунте, которые вели к месту, где находилось тело.

— Жертву тащили… через эту дверь… Может быть, даже в мешке. Если бы она на тот момент была жива, то убийца не смог бы протащить ее так далеко. Он наверняка убил ее где-то снаружи. А кроме того, нигде не видно следов крови. Если бы он отрезал руки именно здесь, то даже из мертвого тела вылилось бы какое-то количество крови.

По мере того как Лори воссоздавала картину происшедшего, меня бросало то в жар, то в холод. Ни один человек на свете не заслуживает того, чтобы его тащили в мешке и кидали на холодный пол.

Потрясенные этой картиной, по дороге от парка до больницы мы почти не разговаривали. Лори словно впала в оцепенение. Она понимала, что маньяк нанес четвертый удар и что теперь он уже не остановится до тех пор, пока его не поймают. Наверняка она предпочла бы принять участие в настоящем расследовании, а не просто шататься за компанию с адвокатом, защищая интересы газеты, которая печатает репортажи об убийствах.

— Интересно, зачем убийца впутал в это дело Куммингза? — спросил я.

— Надо думать, он хочет привлечь к себе внимание, ему нужна трибуна, чтобы заявить миру о себе, оставаясь при этом в безопасности. Но почему именно Куммингз? Трудно сказать. Не потому ли, что он такой правильный и законопослушный? Один из способов плюнуть в лицо обществу. Кстати, может быть, именно поэтому он выбрал и Линду Падилла.

— А вот в этом я как раз не уверен, — возразил я. — Похоже, что все жертвы были выбраны случайно. Линде Падилла скорее всего просто не повезло, и она случайно оказалась не в том месте и не в то время.

Мы вошли в вестибюль больницы и направились к лифту. В этот момент Лори приметила кафетерий.

— Мне надо выпить чашечку кофе, — сказала она.

— Как, еще одну?! — возмутился я. — С каких это пор люди перестали пить чай? Что за чертовщина творится в этой стране?

— Твои инвестиции оказались неудачными? — ехидно поинтересовалась Лори, но моей реакции дожидаться не стала, поскольку и так прекрасно знала ответ.

В палате, куда нам наконец удалось добраться, мы застали Куммингза и Винса, которые сидели в креслах и беседовали. Я представил им Лори, и Винс заключил ее в объятия, одарив широкой улыбкой. Лори обладала непостижимым талантом делать галантными даже тех людей, которые абсолютно к этому не приспособлены. Куммингзу, судя по его виду, не терпелось поскорее покинуть больницу, и он заметно нервничал.

— Вы, господин защитник, славитесь тем, что умеете вытаскивать людей из тюрьмы. Не хотите продемонстрировать свое искусство и вызволить меня отсюда?

— А в чем проблема?

— Тут у них дурацкие порядки, — сообщил Винс. — Прежде чем выписать пациента, они должны подготовить кучу документов.

— Это очень мило с их стороны, но я готов ждать не больше пяти минут. У меня полно дел. — Куммингз для пущей убедительности посмотрел на часы.

— Успокойся, Дэниел, — сказал Винс. — Ты уже написал свой репортаж в завтрашний номер.

Однако Куммингз был явно не намерен успокаиваться. Он распахнул дверь и окликнул проходившую мимо медсестру.

— Любезная, нам пора уходить.

— Прошу прошения, господин Куммингз. Я уверена, что они появятся с минуты на минуту, — пробормотала она озабоченным тоном.

— Кто это «они»? — переспросил Куммингз, но медсестра уже успела закрыть дверь и вопроса не расслышала.

Вместо того чтобы сесть обратно в кресло, парень принялся ходить взад-вперед.

— Есть какие-нибудь новости в расследовании? — спросил он, обращаясь к нам с Лори. — Здесь я чувствую себя полным идиотом, отрезанным от мира.

В тот момент, когда я собрался сказать ему, что новостей нет, дверь распахнулась и появился капитан Миллен в сопровождении пяти офицеров. Мне показалось, что они ввалились как-то чересчур суетливо, как будто всю дорогу неслись, как угорелые, но это был еще не главный повод удивляться. Самое удивительное было то, что они достали оружие.

— Что все это… — начал было Куммингз, но ему не дали договорить.

— Лицом к стене! Руки за голову! — рявкнул Миллен, в то время как его спутники направились к парню.

Винс с невнятным криком бросился наперерез офицерам, и Лори была вынуждена схватить его за руки, чтобы не допустить драки.

— Дэниел Куммингз, — начал Миллен. — Вы арестованы. Вы имеете право хранить молчание. Все сказанное вами может быть использовано против вас.

К тому моменту, когда он закончил декламировать стандартное предупреждение, Куммингз, казалось, впал в оцепенение.

— В чем его обвиняют, капитан? — спросил я.

— Для начала — в убийстве Линды Падилла. Но, полагаю, будут и другие обвинения. — С этими словами он дал офицерам знак вывести Куммингза из палаты.

— Без меня не говори ни слова, — успел сказать я в последний момент.

Куммингз никак не отреагировал — от пережитого шока его голова отказывалась работать.

— Ты понял? — повторил я. — Ни единого слова.

Наконец он через силу кивнул, и его увели.

Перед тем как последовать за ними, Миллен повернулся ко мне и сказал:

— Итак, господин адвокат, похоже, у вас появилась работа.

Глава 10

Из больничного окна я увидел, что во дворе, прямо напротив центрального входа, собралась большая толпа репортеров и подъехали три автобуса с телевизионным оборудованием. Вне всяких сомнений, это Миллен успел замолвить словечко, чтобы придать предстоящему аресту должный общественный резонанс.

— Пойдемте отсюда, — сказал я. — Его повезут в участок.

Винс выглядел даже более потрясенным, чем сам арестованный. Лори повела его к выходу, поддерживая под локоть.

До здания участка, куда первым делом привозят задержанных, чтобы оформить арест, мы добрались более или менее благополучно. По радио уже сообщили новость об аресте подозреваемого, а Миллен и представители администрации штата объявили о предстоящей пресс-конференции по этому поводу. Я попытался расспросить Винса о том, что, по его мнению, произошло, но вместо ответа он лишь невнятно пробормотал:

— Это невозможно… это совершенно немыслимо.

Ни я, ни Лори прежде никогда не видели Винса таким потерянным.

Глава 11

У входа в участок мы попали в лапы алчущих журналистов. Я коротко отвечал на вопросы, но старался избегать каких-либо комментариев, ссылаясь на то, что пока еще не имел возможности поговорить со своим клиентом. На самом деле я ничего толком не знал, а потому боялся сгоряча сказать что-нибудь такое, о чем потом придется пожалеть. Как бы то ни было, телекамеры были повсюду, и нам приходилось, что называется, делать хорошую мину при плохой игре.

Пока Куммингза регистрировали, Лори, Винса и меня вынудили торчать в коридоре, хотя, по закону, мне полагалось присутствовать при этой процедуре.

В работе адвоката есть несколько особенно напряженных моментов. Один из них — это, разумеется, ожидание, пока суд присяжных вынесет свой вердикт, ну, а другой такой момент был как раз сейчас. Полицейские власти считали, что у них достаточно улик, чтобы предъявить задержанному обвинение, между тем как я, его адвокат, даже не знал, о каких неопровержимых фактах идет речь и в чем вообще заключается суть дела.

Ситуация была в высшей степени неприятная для меня и по другой причине. Я понимал, что, с учетом повышенного внимания со стороны прессы, полицейским меньше всего хотелось быть уличенными в ошибке. Как полиция, так и прокуратура в настоящий момент испытывали на себе серьезное давление, но это давление усилится во сто крат, если они по какой-то причине вынуждены будут отпустить задержанного.

Сейчас я далеко не был уверен, что вообще хочу заниматься этим делом. Куммингз запросто мог оказаться виновным, и мне совсем не улыбалась перспектива защищать серийного убийцу. Честно говоря, я вообще не горел желанием защищать этого парня, даже если он не маньяк, а всего лишь амбициозный репортеришко.