Хантер медленно водил головой из стороны в сторону. Даже после душа и виски добиться полного расслабления трапециевидной мышцы ему не удалось.

— Обычно когда преступники, как вы выразились, оставляют после себя ниточки, — начал детектив, — они преследуют одну из двух главных целей. Во-первых, они хотят покуражиться и утереть нос полиции. Они считают себя ужасно умными и хитрыми. Преступники верят, что полиция никогда не сможет их поймать. Преступление для них — разновидность азартной игры. Оставляя после себя подсказки, они повышают тем самым ставки.

— Они считают себя равными Богу? — спросила Алиса, вспомнив, что сказал им друг-искусствовед.

— Иногда такое случается.

Подумав немного, женщина поинтересовалась:

— А какова вторая главная цель?

— Сбить полицию со следа. Оставленные нам ниточки никуда на самом деле не ведут, но мы этого не знаем. Преступникам известно: если они оставят после себя нечто на первый взгляд важное, мы просто обязаны будем с этим разобраться. Таковы уж правила. Они надеются, что полицейские будут впустую тратить драгоценное время на, скажем так, расшифровку каких-нибудь фальшивых кодов или головоломок.

— И чем замысловатее загадка, тем больше времени потеряет полиция?

— Вот именно.

Алиса пристально вгляделась в лицо Хантера.

— Но вы не верите, что наш убийца один из этих?

— Нет, не верю. Но есть вероятность, что убийца настолько сбрендил, что мнит себя неуязвимым и неуловимым, равным Богу.

— Однако вы в этом не уверены?

— Нет, — не колеблясь ответил Хантер.

— Так что же вы все-таки думаете?

Бросив взгляд на свой стакан, мужчина посмотрел Алисе в лицо.

— Я считаю, что убийца проделывает всю эту работу не просто так. Для него это очень важно. Мы пока что не понимаем его мотивов, но я уверен в своей правоте. Эти «скульптуры» и теневые марионетки имеют непосредственное отношение к убийце, жертве или способу, с помощью которого было совершено преступление. Убийца не собирается позабавиться, бросить полиции вызов или пустить нас по ложному следу. Преступник не хочет предстать в чужих глазах умнее, чем есть на самом деле. Просто, с его точки зрения, без «скульптур» его поступки лишены полноты, законченности…

Алиса нервно заерзала. Слишком уж неутешительными были подобного рода выводы.

— Что еще?

Она положила третий, последний лист на столик.

— Кое-что очень интересное. Вполне возможно, это то, что мы ищем.

Хантер нагнулся и посмотрел на текст.

— Я вспомнила, что Деррик тоже интересовался мифологией. Он никогда не упускал возможности провести аналогию или привести мифологическую цитату как в обычном разговоре, так и во время суда. Поэтому я выстрелила наугад…

— И?..

— Я узнала, что койот разделяет многие черты, которые в мифологии приписывают ворону, — сказала Алиса, — скорость, мудрость, хитрость, но… вместе они обозначают…

Женщина указала нужное место на странице.

Хантер прочел: «Фигуры койота и ворона, стоящие рядом, символизируют лгуна, ловкача, плута, человека, который обманывает и предает других людей».

Глава 32

Полицейская сирена взревела вдали, нарушив зловещую тишину, которая воцарилась в гостиной Хантера. Алиса всматривалась в невозмутимое лицо детектива, но ничего не смогла на нем прочитать.

— Убийца хочет, чтобы мы узнали, что он думает о Деррике, — сказала Алиса. — Он хочет сказать нам, что считает Деррика лжецом и предателем. — Она подняла руку, призывая Хантера к молчанию. — Я знаю, что вы хотите сказать. Покойный был юристом, а многие люди считают всех юристов лжецами и обманщиками.

Хантер ничего не ответил.

— Вот только Деррик Николсон не относился к категории пройдох, которые докучают людям и живут за чужой счет. Он был государственным обвинителем. У него был один-единственный работодатель — штат Калифорния. Его работа состояла в преследовании преступников, задержанных полицией Лос-Анджелеса или штата. Его доходы не зависели от того, выиграет он дело или проиграет, сколько денег удастся выжать у проигравшей стороны.

Хантер молчал.

Алиса оживилась.

— Вряд ли убийца считает лжецом и предателем себя. Думаю, он имеет в виду Деррика, но не просто из-за его профессиональной деятельности… Тут что-то другое. Однако я пока не знаю что…

— А как насчет списка преступников, которых осудили при участии Николсона? Что-нибудь из этого есть? — спросил Хантер.

— Пока никаких зацепок, — поднимаясь с дивана, сказала Алиса. — Никто из выпущенных на свободу осужденных или родственников тех, кто до сих пор отбывает свой срок, кажется, не способен на такое ужасное злодеяние, но если и есть какая-нибудь зацепка, я обязательно ее обнаружу. Вы не против, если я схожу за пивом?

Женщина кивнула в сторону кухни.

— Пожалуйста, без церемоний.

Алиса открыла холодильник Хантера и нахмурилась, обнаружив, что он почти пуст.

— Ух ты! Чем же вы питаетесь? Протеиновыми коктейлями, шотландским виски и… — она окинула взглядом кухню, — воздухом?

— Диета настоящих чемпионов, — пошутил Хантер. — А как насчет тех, кого Николсону не удалось засадить за решетку? Как насчет тех, кто улизнул благодаря технической ошибке? Как насчет жертв обвиняемых? Они ведь могли решить, что правосудие не свершилось. А вдруг кому-нибудь из них пришло в голову отомстить? Вдруг они посчитали, что в провале виновен Николсон?

Налив в стакан пиво, Алиса вернулась в гостиную.

— Ну, пока что у меня не было времени со всем этим разобраться, но если и есть связь между одним из судебных дел, которое вел Деррик, и его смертью, я, уж поверьте мне, ее найду.

Взгляд Хантера не отрывался от Алисы. Чувствовалось, что ее самоуверенная манера говорить не имела ничего общего с наглостью и высокомерием. Это было странно, если учитывать тот факт, что Алиса Бомонт работала в одном из самых высокомерных и склонных к повышенному самомнению органов правопорядка в штате Калифорния, в офисе окружного прокурора Лос-Анджелеса. Нет, ее самоуверенность не основывалась на словоблудии. Она имела природное происхождение. Алиса уверена в себе, потому что точно знает, на что способна.

— А второй убитый, — отхлебнув из стакана, спросила женщина, — тоже был адвокатом или прокурором?

Хантер поднялся на ноги и подошел к окну.

— Хуже. Он был местным копом.

Глаза Алисы расширились от удивления, а в голове лихорадочно стали возникать образы грядущих последствий.

— Его звали Эндрю Нэшорн, — сказал Хантер.

— Он был детективом?

— Лет восемь как перестал им быть.

Женщина еще раз отпила из стакана и спросила:

— Почему?

— Нэшорна ранили во время преследования подозреваемого в Инглвуде. В результате — месяц в больнице, полгода на больничном и навсегда испорченные легкие. После этого он уже не мог заниматься оперативной работой. Бывший детектив решил заняться канцелярской работой в Южном райотделе.

— А сколько времени он проработал детективом?

Хантер видел, что она все схватывает на лету.

— Десять.

Лицо Алисы озарила та же догадка, которая пришла в голову детективу еще несколько часов назад.

— Он и Деррик могли работать по смежным делам или даже по одному и тому же делу, — предположила она. — Десять лет — долгий срок. За это время можно поймать много преступников.

Хантер не мог с ней не согласиться.

— Деррик проработал в прокуратуре двадцать шесть лет, — продолжала развивать свою мысль Алиса. — Есть вероятность того, что он был обвинителем на процессе человека, которого… Как имя жертвы?

— Эндрю Нэшорн.

— Которого Нэшорн арестовал.

Хантер вновь согласился с ней.

— Это может быть нашей первой зацепкой… даже прорывом… Я все проверю и скажу, если что-то найду.

Мужчина взглянул на часы.

— Хорошо, но не сейчас. Нам обоим нужно выспаться.

Алиса кивнула, но уходить не спешила. Она не отрываясь смотрела на Хантера.